Библиотека нематериального культурного наследия Республики Башкортостан
Мы используем файлы cookie. Продолжив работу с сайтом, вы соглашаетесь с Политикой использования cookie и Пользовательским соглашением.
ОК
Лейла Аралбаева, журналист, музыковед
«Сыңрау торна»:
легендарный напев из глубины веков
«Сыңрау торна» – настоящая жемчужина башкирского фольклора, один из самых древних инструментальных башкирских напевов, который дошел до нас. Он связан с интересной эпической легендой о птицах – чудесных покровителях людей –
и с одноименным танцем. Название с башкирского языка в разных источниках переводится как «Звенящий журавль», «Поющий журавль», «Журавлиная песнь».
Мелодия и легенда «Сыңрау торна» имеют широкое распространение на юго-восточном Урале. Очень популярен этот напев в среде музыкантов-инструменталистов. «На звукоподражательных традициях башкирского музыкально-поэтического творчества возникли в далеком прошлом изобразительные, программные пьесы, исполняемые на курае», – отмечает ученый Ахнаф Харисов в книге «Литературное наследие башкирского народа». Он называет «Сыңрау торна» одним из выдающихся произведений башкирской народной инструментальной музыки.
Знаменитый кураист Юмабай Исянбаев наряду с другими песенными образцами башкирской музыки исполнял «Сыңрау торна» в 1927 году на Всемирной музыкальной выставке во Франкфурте-на-Майне (Германия). Известно, что кураисту долго аплодировали и трижды вызывали на бис. Сегодня эту мелодию
с удовольствием исполняют и кураисты, и кыл-кубызисты, и думбыристы,
а с появлением слов (об этом – ниже) она стала одной из любимых песен и в репертуаре вокалистов.

Уникальность «Сыңрау торна» заключается в том, что из всех известных башкирских народных инструментальных пьес она относится к наиболее древним, но при этом, благодаря своему необычному содержанию и поэтичности, стала основой для множества новых поэтических, музыкальных, хореографических и даже театральных воплощений.
Легенда «Сыңрау торна»
Уместно будет сначала ознакомиться с легендой – приведем ее в том варианте, в котором она опубликована в книге «Башкирские предания и легенды», составленной фольклористом Фанузой Надршиной. Поэтичная и оригинальная легенда вошла не только в сборники башкирских сказок и легенд, но и в интернет-порталы сказок народов мира.
«В древности среди зауральских башкир жил один могучий батыр. Был у него конь – сивый тулпар. Он мог перенести хозяина, куда бы тот ни пожелал. Не было равного этому батыру по силе, храбрости и уму. Если на его край нападала вражеская рать, он беспощадно уничтожал врагов, защищая своих сородичей и родную землю. К тому же батыр этот был прославленным кураистом и певцом. Когда он, взобравшись на Ирендык, играл на курае, звуки его курая были хорошо слышны в аулах, расположенных среди горных долин. Батыр этот женился, но только спустя много лет жена родила ему сына-крепыша, такого тяжелого, словно налитого свинцом. Дитя росло не по дням, а по часам. «Храбрее отца будет»,говорили о нем люди с восхищением.

И в самом деле, став юношей, он во всем стал походить на отца, и даже превзошел его. Как говорят в народе: что птенец в гнезде видит, то и в полете делает. Прославился джигит и игрой на курае. «Женю-ка я сына своего, пока сам жив»,
подумал отец и сосватал ему невесту. Отдал ему сивого трехгодовалого жеребца, рожденного от сивого тулпара, и в один из солнечных весенних дней молодой батыр отправился в дом будущего тестя. Приехав, оставил жеребца своего на лугу, неподалеку от дома.

Утром, когда джигит пришел за жеребцом, он услышал удивительно прекрасную мелодию, так что застыл пораженный. Затем в нетерпении побежал в ту сторону, откуда доносились звуки. Приблизившись, притаился и стал наблюдать. На поляне, собравшись в круг, играла стая маленьких серых журавлей. В центре стояла журавушка. Стоило ей, взмахнув крыльями, начать мелодичное курлыканье, как остальные тут же присоединялись к ней и принимались кружиться. Джигит с упоением слушал звенящую мелодию журавлей, слушал до тех пор, пока не запомнил ее. Боясь, как бы не забыть песню птиц, вскочил на коня и стрелой помчался в дом тестя. Спешившись, он взял свой курай и заиграл журавлиную песнь. Собрался народ
и стар и млад.

Откуда тебе ведома эта странная, удивительная мелодия? Уж не сам ли сложил?спросил джигита один аксакал.
Нет, дедушка,сказал джигит и поведал о случившемся. Взволновался народ: как бы беда какая не нагрянула. А старец сказал:
Это ведь песнь журавлей. Там, где они играют, суждено произойти большому сражению, в котором много людей погибнет, говорили в старину наши деды.
Услышав эти слова, батыр тут же отправился домой. Дома все, как есть, рассказал отцу.
Да, сынок, в старину говорили, что там, где играют журавли, будет побоище, нагрянет на страну бедствие. Таких боев отец твой на своем веку повидал немало. Теперь я стар стал, силы во мне не те. Свое боевое снаряжение тебе вручаю,сказал старый батыр.Будь храбрым, не запятнай честь рода. Будь беспощаден к врагам-чужеземцам и верен роду и родной земле,только тогда будешь счастлив. Это мой тебе завет. А сейчас собери войско из самых надежных людей.

Молодой батыр бросил клич джигитам страны, собрал войско и был готов к битве. И в самом деле, прошло совсем немного времени, и на землю его рода напали чужеземцы. Молодой батыр поднял своих стрелков, и те стали поражать врагов на расстоянии, видимом глазу. Когда стихли бои, несколько дней подряд праздновали победу. Джигита прозвали батыром страны. А напев, услышанный им от журавлей, с тех пор называется «Журавлиной песнью». Озеро, возле которого произошло побоище, называют Яугуль (дословно "озеро-побоище")».

Исторические сведения о «Сыңрау торна»
Первые упоминания легенды о журавлях восходят к исторической Книге Ахмеда ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921922 гг.
Знаменитый исследователь-путешественник писал: «Мы видели, как одна группа из них поклоняется змеям, другая – рыбам, еще одна – журавлям. Mне рассказали, что башкиры когда-то вели войну с какими-то врагами, притом эти враги нанесли им поражение и обратили их в бегство. Когда это произошло, журавли так сильно закричали позади их врагов, что те испугались и сами обратились в бегство.

С тех самых пор башкиры стали поклоняться журавлям и говорить: «Журавль – наш бог, потому что он обратил в бегство наших врагов». За это они им и поклоняются».

Фануза Надршина в своей статье «В песнях – история народа» отмечает, что со сведениями Ахмеда ибн-Фадлана по своему основному мотиву созвучна легенда «Журавлиная песнь», в которой птицы выступают чудесными покровителями башкир, предупреждая о надвигающейся военной опасности. При изучении таких легенд, которые донесли до нашего времени отзвуки мифологических представлений народа, проливается свет на корни его истории.

По этнографическим данным, в первобытных верованиях башкир журавль был тотемом, объектом почитания, долгие годы существовал культ журавля. Так, все четыре рода племени усерган и поныне считают журавля своей родовой птицей. В работе «Культ журавля в фольклоре и народных традициях башкир» исследователь Азалия Илимбетова пишет:
«Запрещалось убивать тотемных птиц, разорять гнезда и употреблять в пищу их мясо и яйца. В башкирском фольклоре журавль выступает в роли покровителя, защитника рода, свитое им на крыше жилища гнездо символизировало благополучие. Согласно поверьям, крики и игры журавлей вблизи аула считались предвестиями трагических событий».
Газим Шафиков отмечает, что для определения древности народного произведения не всегда важны какие-то особые приметы, указывающие на примерный его возраст, важен сам дух, образный ряд, потаенный смысл фольклорного памятника. Свое восхищение писатель выразил в одном из очерков книги «Дыханье жгучее истории»:
«"Журавлиная песнь" – удивительно красивая легенда. Настолько же красивая, насколько древняя. От нее так и веет чем-то архидалеким. И люди в ней действуют какие-то неземные, почти инопланетяне, хотя географические приметы налицо: отроги Ирендыка... Река Хакмар... Как все просто! И как упоительно красиво и точно передана эта музыкальная игра священных для башкир птиц. […] Редко в какой песне рода человеческого можно услышать столь странные, неподверженные никакому анализу или истолкованию звуки и тона, столь поразительного музыкального подражания (точнее сказать, отражения) журавлиных голосов, как в этой. Именно – отражения, а не имитации!»
В 90-е годы XIX века среди башкир работал фольклорист Сергей Рыбаков. Его бесценные этнографические и фольклорные материалы были обобщены в книге «Музыка и песни уральских мусульман с очерками их быта», которая увидела свет в 1897 году. Он нотировал 204 башкирские мелодии, среди них – обрядовые песни «Кара юрга» («Вороной иноходец») и «Сыңрау торна» («Поющий журавль»), приведены легенды их сложения. Характеризуя инструментальное произведение «Звенящий журавль», Рыбаков писал, что «от этой мелодии веет какою-то трудноуловимой грустной и вместе трогательной поэзией; это – одна из немногих минорных башкирских мелодий».

В легенде, записанной фольклористом, говорится:
«Когда-то особенные журавли стаей ходили по горам, некоторые из них играли горлом, а другие плясали. Дудочник башкирский слышал их и перенял их игру. Этих журавлей редко кто видит, а если кто увидит и услышит их пение, то такой человек, по поверью башкир, или будет необыкновенно счастлив, или вскоре умрет. Башкиры говорили мне, что народ не любит слушать эту песню, потому что где упомянутые журавли играли песню, там бывала прежде война или засуха».
Башкирский кураист и собиратель фольклора Карим Дияров записал напев и легенду «Сыңрау торна» в 1926 году в Баймакском районе: от жителя деревни Басаево Ишбулды Нугуманова и жителя деревни Кусеево Галимьяна Ахметова. Отмечается, что среди кураистов бытовало поверье, запрещающее часто исполнять мелодию о журавлях.

В конце легенды называется озеро, возле которого происходила жестокая битва — Яугуль. Оно находится в Баймакском районе, примерно в 10 километрах к югу от Сибая. В комментариях к своим записям Карим Дияров отмечает, что другое название этого озера Кылтабан – поросшее камышом озеро, которое упоминается в легенде «Семь девушек».

Как упоминается в "Башкирской энциклопедии", мелодия «Сыңрау торна» известна также в записях Фарита Камаева, Александра Ключарёва, Льва Лебединского, Камиля Рахимова, Хусаина Ахметова, Маулита Ямалетдина.
Как инструментальный напев стал песней
Народный поэт Башкортостана Рами Гарипов в 1964 году сочинил стихи на мелодию этой песни. Написанные рукой мастера, простые и понятные, содержащие священные для каждого башкира слова «Уралым», «Салават» и курай, они были подхвачены исполнителями и с тех пор поются с большим удовольствием, став народными.

Сыңрай-сыңрай осоп килде
Сыңрау торнаҡай.
Уралыңдан сәләм, тине
Сыңрау торнаҡай.
Уралҡайым, Уралҡайым,
Тыуған Уралҡай!
Иҫән-һау, ти,
Урал-тау, ти
Сыңрау торнаҡай.

Юҡ хафа, ти, юҡ афәт, ти
Сыңрау торнаҡай.
Илдә ир-ат – Салауат, ти
Сыңрау торнаҡай.
Уралҡайым, Уралҡайым,
Тыуған Уралҡай!
Ил көйләр, ти,
Тел һөйләр, ти,
Уйнар ҡурайҡай.

Ҡыуанысым, йыуанысым
Булды Уралдай,
Йыр ҡанатлы, нур ҡанатлы
Сыңрау торнамдай, —
Уралҡайым, Уралҡайым,
Тыуған Уралҡай!
Быуаттарҙан быуаттарға
Осоп барғандай!..
Новую жизнь древнему напеву дал и известный кураист-импровизатор Ишмулла Дильмухаметов: он соединил напев «Сыңрау торна» со стихами Салавата Юлаева (с найденного русского перевода обратно перевел на башкирский язык Рашит Нигмати). Завершало песню виртуозное узляу артиста. Так родилась песня «Уралым», которую большинство считает народной изначально.

Эта песня стала коронным номером не только самого Ишмуллы Дильмухаметова, но и известных певцов Радика Гареева, Гали Хамзина. Сейчас песню «Уралым», ставшую визитной карточкой башкирской культуры, поют даже непрофессиональные исполнители на международных мероприятиях.
Музыкальная характеристика и новая жизнь древнего напева
Как у любой народной мелодии, у «Сыңрау торна» есть разные варианты. Так, в нотации Карима Диярова она предстает как богато орнаментированный форшлагами и триольными опеваниями инструментальный напев небольшого диапазона. Наиболее знакомый современному широкому слушателю вариант приводится в настольной книге каждого кураиста – учебном пособии «Курай» Гаты Сулейманова. Интересно, что во всех вариантах мелодия носит ярко выраженную минорную окраску с чередованием натурального минора с фригийским ладом (с пониженной второй ступенью).

Эта песня составляет часть педагогического репертуара и кафедры сольного пения Уфимского института искусств имени Загира Исмагилова. Педагоги Фарзана Сагитова, Флюра Кильдиярова, Ямиль Абдульманов дают эту песню для разучивания своим ученикам, и не только башкирам – ее поют и русские, и татары, и узбеки, и китайцы.

В ХХ веке большой интерес к мелодии «Сыңрау торна» выказывали композиторы разных поколений. Московский композитор Виктор Белый (автор знаменитой песни «Орленок») в 1939 году использует мелодию «Сыңрау торна» в своем фортепианном произведении «Три миниатюры на башкирские темы». Этот напев использован в Легенде для симфонического оркестра Масалима Валеева. Обработку «Сыңрау торна» для ансамбля кураистов сделал Айрат Кубагушев, для голоса и фортепиано – Абдулла Хальфетдинов. Произведение для солиста, хора и оркестра на основе этой песни создал Нур Даутов.
Современное звучание песне «Сыңрау торна» дала эстрадно-фольклорная группа «Каравансарай». Эта композиция для группы стала одной из самых популярных и удачных. Песня с соло курая Расуля Карабулатова и вокалом Вильдана Яруллина в красивой современной аранжировке стала настоящим хитом.



«Пронзительная, щемящая душу мелодия и ее легенда, многовековая история должны были взволновать до глубины души. Такую мы ставили себе задачу. И мы хотели не просто исполнить ее в нашем стиле, а нужна была какая-то особенность, изюминка в номере. В процессе работы над песней мне пришла в голову мысль с помощью курая сделать крики журавлей. И эта удачная находка прекрасно вписалась в начало и финал номера»,
рассказывает народный артист Башкортостана Расуль Карабулатов.
Музыкант пояснил технику исполнения на курае журавлиного крика:
«Когда я учился на духовом отделении училища, мы, студенты, досконально изучая наш инструмент, пробовали по-разному извлекать звук, в том числе и перевернув инструмент и делая пальцами прерывистые движения по отверстиям. Получались очень интересные сочетания, но это было просто баловство, нигде не применялось. И вот именно этот прием я решил использовать в работе над песней «Сыңрау торна». Она стала «визитной карточкой» нашей группы. Впоследствии этот прием с криком журавлей стали много использовать и другие группы и отдельные исполнители».
Песню «Сыңрау торна» в числе других композиций группа «Каравансарай» исполнила на Международном конкурсе «Азия дауысы» в Алма-Ате (Казахстан) в 1992 году и стала дипломантом конкурса. После этого песня попала на радио Германии и в 1992–1993 годах удерживала верхнюю строчку в музыкальных чартах.
Танец «Сыңрау торна» и балет «Журавлиная песнь»
Между тем на инструментальный напев «Сыңрау торна» в народе сложили еще и танец. Ученый Азалия Илимбетова отмечает, что сохранилось несколько вариантов народного танца «Торна бейеүе» («Танец журавля»), который, предположительно, имел ритуальный характер и исполнялся для предотвращения различных бедствий.

О девичьем танце «Сыңрау торна», построенном на подражании играм и пению журавлей и исполняемом на мелодию этого напева, в книге «Башкирская народная хореография» пишет известный исследователь башкирского танца Лидия Нагаева. По ее словам, в настоящее время танец не исполняется. Описание танца «о священных белых журавлях» в книге приводится по рассказу уроженки деревни Булатово Бурзянского района Гульнур Мамлеевой. Этому танцу ее научила мать.
«К большому и указательному пальцам обеих рук каждой исполнительницы подвязывались тонкие деревянные пластинки. Девушки то хлопали в ладоши во время танца солисток, то ударяли друг о друга этими пластинками, создавая дополнительный музыкальный аккомпанемент, подбадривающий сменяющих друг друга солисток. С помощью этих дощечек девушки подражали движениям клюва журавля во время ритуального танца. Исполнительницы мастерски двигали пальцами, кистями рук, добиваясь сходства с движениями головы журавля, плавными поворотами, открывающимся и закрывающимся «клювом». Грациозный образ священных журавлей создавался и с помощью мягких передвижений, плавных взмахов рук. Девушки исполняли эти движения по кругу, в центре которого каждая демонстрировала свое мастерство перевоплощения»,
описывает Лидия Нагаева.
Особняком в композиции стоит танец вожака стаи:
«Вожак начинает свой танец торжественно, плавно движется по кругу, раскрыв руки в стороны. Исполнив два-три движения руками в медленном темпе, девушка отводит «руки» назад и приседает. В это время курай звучит громче, под наигрыш «Сыңрау торна» девушки начинают постукивать дощечками».
Движения солистки в роли вожака также построены на подражании повадкам журавля.

Фануза Надршина считает, что с древнейшими тотемическими воззрениями связаны ритуальные журавлиные танцы, бытовавшие до недавнего времени в юго-восточном Башкортостане среди башкир рода теляу. Эти танцы исполнялись во время свадеб и других празднеств: согласно поверьям, «участие» родовой птицы в дни важнейших событий в жизни людей способствовало жизнестойкости рода, его благополучию в будущем.
«Обрядово-магическую функцию, направленную на «отпугивание» врага, «отвод» беды, выполняли, возможно, и журавлиные пляски, исполняемые в условиях войны. На эту мысль наталкивает наличие признаков обрядности в структуре танца (деревянные пластинки, привязываемые к большому и указательному пальцам, имитирующие клюв), а также бытование разного рода суеверных представлений о журавлях»,
пишет фольклорист.
По мотивам поэтичной легенды создан первый башкирский балет «Журавлиная песнь» Льва Степанова и Загира Исмагилова. Главным лейтмотивом музыкальной партитуры стал, конечно же, напев «Сыңрау торна». Либретто для балета написал легендарный хореограф Файзи Гаскаров. В основе балета – легенда о любви Зайтунгуль и Юмагула, которым все трудности помогают преодолеть соотечественники и родная природа в образе журавлей. Главное выразительное средство в балете – органичное сочетание классического танца с башкирским народным танцем, с элементами пантомимы, обрядов, народных игр. Движения девушек-журавлей в балете очень схожи с описываемыми движениями из народного танца. Балет в трех актах был написан в 1941 году, премьера состоялась в 1944 году на сцене Башкирского театра оперы и балета.
Балет «Журавлиная песнь» с Зайтуной Насретдиновой (впоследствии народной артисткой СССР) в роли Зайтунгуль вдохновил маленького Рудольфа Нуреева – будущего гениального танцовщика, когда он в шесть лет с семьей в первый раз пришел в театр. Этот же спектакль был показан в 1955 году в Москве на Декаде башкирской литературы и искусства, и уже сам Рудольф Нуреев выступал в этом балете в роли Джигита. В 1959 году балет был экранизирован Свердловской киностудией. Сегодня этот невероятно красивый балетный спектакль стал классикой национального балета и до сих пор не сходит с репертуара, пережив несколько редакций и поколений танцовщиков.
Текст
  • Лейла Аралбаева