Библиотека нематериального культурного наследия Республики Башкортостан
Мы используем файлы cookie. Продолжив работу с сайтом, вы соглашаетесь с Политикой использования cookie и Пользовательским соглашением.
ОК
Пропела стрела и попала в цель
Почти у каждого народа есть легенды о метких стрелках.
Только оружие было разным. Праща, копье или лук. Лук, наверное, самое распространенное дальнобойное оружие в древности. Лук упоминается в "Иллиаде", истории о Робине Гуде, в японской сказке про Юриваку-Дайдзина. И конечно, лук не обошел стороной героические сказания башкир. А как иначе? Ведь чтобы добыть зверя, который ловкостью и осторожностью превышает человека во сто крат, приходилось бить его издалека.
Башкирский лук
По преданиям, самый известный лучник Робин Гуд
был стрелком из Longbow, то есть длинного лука.

Таким луком хорошо стрелять на дальние расстояния.
Кадр из кинофильма "Приключения Робин Гуда", 1938
Однако башкиры, особенно охотники, чаще находились в лесах, где от длинного лука толку мало. Башкирский лук был относительно небольшим, около метра длиной, довольно сильно изогнутый, с отогнутыми концами, очень эластичный.
По данным историков, он был весьма сложной конструкции и изготавливался из двух брусков разнородного дерева, обычно березы и ели. С внутренней стороны для прочности и упругости подклеивались роговые пластины, а для предохранения от сырости оружие обертывалось берестой.
Тетива была шелковой, из крепкой конопляной бечевки или сухожилий. Хранился лук в кожаном налучнике, украшенном тисненым орнаментом или железными бляхами, покрытыми серебряным чеканным узором. Стрелы снабжались железными наконечниками широкополосной или ромбической формы, а для стабилизации в полете к задней части древка крепились гусиные перья. В одном колчане обычно помещалось от 15 до 30 стрел.

Лук
Однозначного прародителя башкирского лука нет, есть
преемственность и заимствование культуры у разных народов.
Основные части лука
Рукоять (тотҡа)
Кибить или плечо (кибет)
На нем есть грифы (зарубки для крепления тетивы).
Тетива (кереш, тәте)
Нить, натянутая на древко.
У башкир передняя часть кибити называется алда, задняя кибет, полностью колас. В сложносоставном луке присутствуют рога (мөгөҙ) и кобылки.
Сверху лук покрывали лакообразной смесью смолы, жира или воска. Изучение остатков луков и находки в мастерских, где они изготавливались, позволяют выявить конструкцию, материал и воссоздать некоторые предварительные операции по их изготовлению.
Для изготовления лука всегда применялся местный материал. Приуральские башкиры применяли ильм и вяз, редко лещину, зауральские башкиры – березу и лиственницу. Самой распространенной была береза.
Башкирские луки по профилю относятся к группе луков с четырьмя изгибами, отогнутые концы лука направлены вперед в состоянии без тетивы.
Таким образом, уже при сгибе лук был достаточно напряжен, и сил на натяжение нужно было тратить намного меньше. Сегодня лук с двойным изгибом называется рекурведом. Боевые луки "ян" и "әҙернә" по способу изготовления относятся к многослойным, композитным. Многослойный боевой лук изготавливается из нескольких слоев похожего материала. Пример – лук из дерева, усиленный накладкой из жил. Если накладка крепится к дереву только обмоткой, то такое соединение называется свободным, если приклеивается – тесным.
ПЕРСОНЫ
Мастер изготовления лука
Народный умелец Галинур Зарипов
Лучник, руководитель "Мэргэн уксы" Юлай Галиуллин
Композитные луки состоят из трех различных материалов, очень гибкие, прекрасно переносят большие нагрузки, их свойства не теряются с течением времени, но процесс их изготовления очень долог.

Башкирские луки были симметричными или слегка асимметричными. Важная особенность асимметричных луков заключается в том, что угол между рогом и плечом на одном конце на 10−15° больше угла на другом. Разность углов связана с тем, что при подготовке к стрельбе стрела устанавливалась в верхней части перехвата и, таким образом, смещалась от центра лука вверх.

В центральной части луков находилась рукоять – перехват. Для простых луков рукоять не играла существенной роли, но для сложных рекурсивных композитных луков имела большое значение. Дело в том, что при прикреплении плеча к рукояти под разными углами лук можно было регулировать и усиливать изгиб. Так, многие отмечают большой изгиб в башкирских луках и прямую или выгнутую (овалообразную) рукоять.
Деревянная основа в области рукояти имеет прямоугольное сечение. С внешней стороны через рукоять проходили сухожилия, с внутренней находилось соединение роговых обкладок, усиливавших плечи. С боковых сторон перехват усиливали костяными обкладками, после чего всю рукоять обклеивали берестой.

В типологическом плане луки делятся на два типа: 1) с цельной деревянной основой и 2) сложносоставные, с деревянной основой из двух отдельных частей, соединенных в области рукояти. Вырезанные отдельно две половины деревянной основы соединялись в области рукояти двумя способами. В некоторых случаях на одной половине деревянной основы вырезали прямоугольный шип, на другой – паз. После их соединения в боковой поверхности пробивали отверстие, в которое для прочности соединения вставляли деревянный штифт. В других случаях концы плечей суживались до 10−12 мм и утончались. После этого их наклеивали друг на друга, а сверху добавляли упорную планку. Существовал еще один тип лука с тремя усиливающими срединными деталями. Но по размерам эти детали были существенно меньше, и форма их заметно отличалась – это были геометрически правильные трапеции по бокам и прямоугольный брусок между ними вдоль брюшка кибити. Во всех случаях прочность соединения достигалась склеиванием деталей.

«Рога» − своеобразные рычаги, усиливающие рефлексию. Они были жёсткие, находились на конце лука и были разной длины. У башкир, алан, турок, персов, печенегов и у многих народов Евразии были распространены рога средней длины. Короткие рога отмечены у скифов, а длинные – у монголов, маньчжуров, китайцев. Рога луков для жесткости и большей массивности, которая гасила вибрацию, что очень важно для рефлексирующих луков, имели треугольное или полукруглое сечение. С трех сторон их усиливали костяными обкладками. На двух боковых сторонах делали вырезы для тетивы. Такие луки имели четыре работавших на излом узла, где возникало критическое напряжение при стрельбе. Поэтому их усиливали обмоткой из сухожилия. В области рогов концы их заклеивались сверху полоской кожи, у основания рога кольцеобразно наносили второй кожаный слой.

Рога − своеобразные рычаги, усиливающие рефлексию

При установке на лук тетивы он выгибался в обратную сторону и принимал фигурные очертания с четко выраженной рукоятью, круто изогнутыми плечами и расходящимися в стороны, слегка закругленными рогами. Такие очертания приобретают луки с пятичленным делением.

В первую очередь размеры лука определялись ростом и физической силой владельца. Короткими луками удобно было стрелять конникам. Длинные луки обычно использовали пешие воины, лыжники и охотники. Для самих башкир короткими считались боевые луки "ян" и "әҙернә" длиной в пределах метра (90−110см). Длинными были охотничьи луки (һунар йәйә), достигающие до 1м 40 см и более широкие, чем "ян".
Тетива
Тетива (кереш) при натяжении лука испытывала огромную нагрузку на разрыв, поэтому технология её
изготовления была так же важна, как и технология изготовления самого лука.
Тетивы луков изготавливают из шелковой пряжи, конского волоса или звериных жил (сухожилий), взятых из хребта крупного животного. Иногда тетивы для луков изготавливали из крепкой конопляной бечевки, льняной или хлопковой пряжи, а также из выделанных особым образом овечьих кишок. Самые крепкие тетивы состояли примерно из 60 скрученных волокон и имели толщину до 3 мм.
Лучники всегда имели при себе одну или несколько штук тетивы в запасе, в том числе специальные виды, предназначенные для определённых погодных условий. Например, шелковая была универсальная, но очень дорогая. Тетива из конского волоса была хороша в морозную погоду, но, в отличие от тетивы из кожи или сухожилия, легко впитывала влагу и растягивалась. Для этого некоторые виды тетивы пропитывали особыми веществами: воском, жиром и т. д.

Для крепления на лук тетиву на каждом конце завязывали сложным узлом с образованием отдельной петли из прочного и туго скрученного сухожилия. Такой способ крепления препятствовал её износу. Концы тетивы вставлялись в специальные зарубки на костяных рогах лука.
Существует несколько способов натяжения тетивы. Башкиры, возможно, использовали два вида: азиатский и европейский.
1
Европейский вид: с помощью трех средних пальцев. Стрела зажата между указательным и средним пальцами, большой палец и мизинец не используется. При стрельбе верхом, чтобы стрела не выпадала, указательный палец слегка придерживал стрелу. Иногда конец стрелы после оперения делали толще или обматывали ниткой или сухожилиями. Стрелу натягивали до подбородка, скулы или солнечного сплетения.
2
Азиатский (монгольский) вид: натягивали тетиву только с помощью большого пальца.
Для простоты натягивания, безопасности и легкого соскальзывания тетивы на большой палец надевали специальное костяное или роговое кольцо или кожаный чехол. Стрела при этом укладывалась справа от лука, что позволяло избежать травмы предплечья при неосторожном или неумелом обращении с оружием. Кроме того, такой захват не приводил к перенапряжению кисти, что важно при натягивании тугого сложного лука. Стрелу натягивали до уха, правого плеча, соска или почки. Поэтому стрелы требовались примерно на 20 см длиннее, чем при европейском натягивании. И дальность стрельбы при этом увеличивалась. Спуск тетивы производился маленьким гладким выступом, так называемой «губой кольца». В результате снижалась нагрузка на кисть, а сам выстрел происходил плавно и без рывков. Так как при азиатском натягивании зона соприкосновения малая (только большой палец), выстрел получается более точным, чем при европейском натягивании (работают три пальца).
Стрелы
Очень важное значение при изготовлении стрелы имела древесная порода.
Здесь следует сказать, что выбор древесины зависел от состава местной флоры, предназначения стрел и воинских традиций. Древки стрел обычно делались из березы, ясеня, клена, орешника, ели. В фольклоре также упоминаются стрелы из шиповника. Тяжелые массивные бронебойные стрелы для ближнего боя изготовлялись из лиственницы, тополя, а легкие дальнобойные − из сосны, кедра, ивы. Судя по тем немногочисленным данным, имеющимся в нашем распоряжении, излюбленным материалом для изготовления стрел у средневековых кочевников Южного Урала была береза. Эта древесная порода обладала всеми необходимыми качествами для построения стрелы – высоким удельным весом, прочностью и твердостью, исключающей продольные колебания древка в момент пуска тетивы.
Характерно, что этнографические кочевники региона XIX в. – казахи и башкиры – также делали стрелы из березы.
Имеются весьма скупые сведения об использовании кочевниками в качестве материала для стрел тростника. Возможно, камышовые или тростниковые стрелы в силу ряда причин не получили здесь широкого применения. При простоте изготовления и огромной скорости полета камышовые стрелы были хрупкими и ненадежными. Чтобы камыш не раскалывался, на конец стрелы около оперения вставляли костяные или роговые (мөгөҙ) насадные ушки (тыльники). А сам хвостик называется киҙәү.

Поверхность древка стрелы делалась ровной и гладкой, иначе стрелок мог серьезно поранить руку. Древки обрабатывались с помощью костяных ножевых стругов и шлифовальных брусков из песчаника и других пород камня.

Стрела слегка сужалась к ушку, в прорезь которого с легким сопротивлением входила тетива. Древки стрел для прочности оклеивались ниже наконечника колечками бересты. А с противоположной стороны, около ушка для тетивы, они расписывались цветными (чаще черными и красными) поясками. Этот обычай известен с раннего железного века. В одних случаях это были знаки собственности, в других — указатели типа наконечника. Вырезы для пальцев на пятке стрелы и концы древка возле наконечника обматывались сухожилиями. Такая обмотка предохраняла пальцы от соскальзывания при стрельбе, а конец древка — от раскола при ударе в цель. Диаметр древка стрел возле наконечника определялся диаметром упора на наконечнике. Это уменьшало сопротивление воздуха и увеличивало скорость полета стрелы. Чтобы распрямить деревянную заготовку для древка, её нагревали на огне и выравнивали руками.
Стрелы носили в колчане цилиндрической формы, изготавливался из дерева, бересты и кожи.
В среднем в колчане могло размещаться 20−30 стрел.
Оперение

Стрела имела оперение в основном из трех, редко из четырёх перьев, соединённых так,
что она слегка подкручивалась в полёте.

Для оперения использовались перья гусинообразных (гусей, уток), хищных (беркутов, сов) или других крупных птиц. Башкиры, как и все восточные народы, использовали три-четыре оперения. Как показывают материалы по этнографии, длина оперения зависели от размеров, веса, типа наконечника и предназначения стрелы. Для больших в диаметре стрел ставили массивные наконечники и объемные оперения в пропорции до 1:4. Для массивных стрел брали конечные большие перья из крыла птицы. На одну стрелу применяли только правые или только левые крылья. Перья водоплавающих птиц при дожде не обмокали и прекрасно сохраняли форму. Если не соблюдался баланс, стрела меняла траекторию полета. Так, если сторона оперения была тяжелее наконечника, стрела всегда резко уходила в сторону. Для легких дальнобойных стрел применяли перья размером поменьше. Перья хищных птиц или хвоста сороки использовали для высокой точности стрельбы.
Оперение для легких стрел для дальней стрельбы было овальной или удлиненно-треугольной формы и относилось к длине древка в пропорции 1:7. Чтобы оперение стрел не мялось в колчане, нижняя его часть делалась более широкой, чем верхняя.
А. Орловский, "Башкир". 1808, Бумага, пастель, 51,5х38,5, Государственный Русский музей
Наконечники
Развитие наконечников стрел в лесостепной части Урала можно
разделить на несколько основных этапов.

Наиболее ранний – V–VI вв. Из комплексов этого времени происходят лишь костяные наконечники. К концу VI в. в лесостепи начинают встречаться железные наконечники стрел. Небольшое количество экземпляров, найденных в комплексах этого времени, не дают возможности выявить особенности колчанных наборов этого времени. Можно лишь отметить намечающееся различие между зонами приуральской лесостепи. Для Кунгурско-Месягутовского лесостепного района характерно использование костяных наконечников стрел, тогда как в остальной части лесостепного Приуралья костяные наконечники прекращают встречаться с VII в. Для VII в. характерно численное преобладание трехлопастных наконечников при параллельном использовании плоских, граненых и костяных.

Период VIII–XI вв. во многом отличается от предшествующего. В это время трехлопастные наконечники практически выходят из употребления. Основным типом наконечника становится плоский, причем основную нагрузку несут стройные остроконечные типы. Хотя плоские наконечники типа срезней появляются на Урале очень рано, они не составляют значительного количества на данном этапе. Значительный процент граненых, то есть бронебойных, наконечников хорошо сочетается с появлением защитного вооружения в данном регионе. Причем наибольшее количество бронебойных наконечников встречено в Месягутовской лесостепи.

В X−XI вв. происходит сокращение типологического разнообразия наконечников стрел. Железные наконечники практически не изменяются в это время, так же как их количественное соотношение. Значительно чаще встречаются костяные наконечники стрел, в основном в зауральских комплексах.

Для периода XII−XIV вв. характерно отсутствие трехлопастных наконечников стрел. Для плоских − характерно преобладание широких типов. Редкостью становятся бронебойные наконечники. Костяные наконечники стрел продолжают использоваться, причем они встречаются по всей территории лесостепи. Костяные наконечники в это время встречаются также в памятниках степных кочевников Южного Урала, чего ранее не наблюдалось.

Для всех периодов характерно преобладание азиатских типов наконечников стрел, встречающихся в степной и лесостепной зонах Сибири. Европейские типы представлены незначительно. Салтовские наконечники встречены в юго-западной части уральской лесостепи. Наконечники, характерные для лесных племен Прикамья, – в северной части Урало-Поволжского лесостепного массива. Для последнего этапа характерно преобладание степных типов наконечников, характерных для кипчакских памятников.
Искусство башкирских лучников
После победы в Отечественной войне 1812 года на улицах Парижа
появились экзотические всадники-башкиры.
Эти воины, «северные амуры», как называли их французы, покорили сердца парижан своим дружелюбием и редкой для тех времён опрятностью.
В те легендарные дни известный русский поэт Константин Батюшков писал:

Кипел бульвар в Париже так
Народа праздными толпами,
Когда на нём летал с нагайкою казак,
Иль Северный Амур с колчаном и стрелами.
...Мы сами удивились опрятности и чистоте их одежды, которую берегли они только для случаев торжественных. Белые кафтаны и красные шапки в сомкнутых рядах нескольких полков представляли новое, но довольно приятное зрелище.
Н.Н. Раевский

русский полководец, герой Отечественной войны 1812 года, генерал от кавалерии (1813)
Однако за бравой выправкой и традиционной одеждой времён Золотой Орды башкирских воинов скрывалось уникальное боевое мастерство. И не будет преувеличением сказать, что они стали настоящим ужасом для французов как на поле боя, так и в эпизодических стычках, что происходили по всей линии фронта. Их стрелы (предмет насмешек французов) оказались смертоноснее пуль, так как каждый стрелок был истинным мастером своего дела, чего не скажешь о французских солдатах. Опытный лучник выпускал по стреле в несколько секунд, благодаря чему на пути к цели в воздухе одновременно находилось до 5 стрел, которые зачастую могли нанести врагу даже больший урон, чем тогдашние пули.

Внесла свою лепту в победу в Отечественной войне и башкирская стрела, оставив в Западной Европе свой символический след. Эпизод первый касается артефакта, который представляет собой башкирская стрела на шпиле кирхи церкви Святого Лауренция в коммуне Шварца на земле Тюрингия. А дело было так. Весной 1814 года башкирские воины в составе русской армии возвращались на родину из военного похода, закончившегося в Париже. Их путь в родные края пролегал через земли Германии, где их встречали с радостью и почётом.
14 апреля 1814 года по приглашению принца Карла Гюнтера башкирская конница прибыла в деревню Шварца. Для торжественной встречи местные жители собрались во дворе церкви Святого Лауренция. Только представьте себе, с каким нескрываемым интересом они разглядывали диковинные одежды и амуницию башкирских воинов. Усомнившись в боеспособности башкирского лука (подобные сомнения стоили французским солдатам весьма значительных потерь), Карл Гюнтер предложил башкирским воинам сделать показательный выстрел, указав рукой в сторону кирхи.

Башкиры, воспитанные в мусульманских традициях почитания религиозных святынь, не посмели пустить стрелу в храм, обратившись за соизволением к местному священнику. Святой отец, не смея перечить принцу, дал своё одобрение. Но и здесь всё произошло согласно исламским традициям. Один из башкирских воинов в мгновение ока положил стрелу на тетиву, и она устремилась в направлении кирхи. Башкирский воин выстрелил так, чтобы не осквернить храм, и в то же время показать, какое грозное оружие было в его руках. Послышались возгласы изумления. Жители деревни Шварца не могли поверить своим глазам: «башкирская стрела застыла над церковной колокольней, пронзив на вершине шпиля небольшое металлическое яблоко. По современным расчётам (учитывая угол наклона стрелы и высоту шпиля церкви) выстрел осуществлялся с расстояния примерно ста метров».

Башкирский писатель Яныбай Хамматов в процессе подготовки материалов о военном походе русской армии 1813−1814 годов для исторического романа «Северные амуры», проводя в том числе полевые исследования историко-этнографической направленности, посетил немецкую коммуну Шварца. Согласно его данным, «...Легендарная стрела не сохранилась до наших дней, деревянное древко со временем рассохлось, и щепа осыпалась. Но жители Шварца не забыли об удивительных воинах, и в память о меткости башкирских батыров установили металлическую копию знаменитого артефакта. Новая стрела долгие годы красовалась над колокольней Церкви Святого Лауренция, став для жителей городка своеобразным символом свободы, независимости и долгожданного мира».

Хамматов Я.Х.
советский писатель, заслуженный работник культуры РСФСР, член Союза писателей СССР, лауреат премии Союза писателей СССР, лауреат государственной премии имени Салавата Юлаева
Эпизод второй связан со стрелой, подаренной крупнейшему мыслителю в истории Иоганну Вольфгангу фон Гёте. Свидетельства нашел журналист и режиссер Насур Юрушбаев. Он сам по происхождению – пермский башкир, правда, никогда на родине своих предков не был, а уже 20 лет живет в Германии.
Редкие документы он обнаружил при работе над фильмом «Звуки курая над Сеной», где рассказывается об участии башкир в Отечественной войне 1812 года. На создание ленты ушло семь лет, за это время режиссер перелопатил кучу архивных документов и нашел письмо, о существовании которого общественность Германии не знала. На двух страницах 24-го тома собрания сочинений Иоганна Гёте размещено письмо его другу Генриху фон Требра. Поэт написал его в январе 1814 года, где подробно рассказал приятелю о своей встрече с башкирскими воинами.

Гете пишет, что он познакомился с джигитами, которые возвращались из похода домой через Веймар. Он стал свидетелем того, как башкиры совершали намаз в здании протестантской школы города, а потом пригласил их к себе в гости. В память о себе один из башкирских сотников Усман Гумеров (уроженец села Дуван-Мечетлино РБ) преподнёс ему в дар боевой лук и искусно отделанный колчан со стрелами. Также в редкой книге писателя, друга и биографа великого создателя «Фауста» Иоганна Петера Эккермана «Разговоры с Гёте» есть подробное описание этой встречи. В ней он рассказывает о подарке башкирского сотника.

В эпоху Наполеоновских войн, где башкирские конные полки участвовали особенно массово, они произвели сильное впечатление как на врагов, так и на товарищей по оружию, заслужив славу «северных амуров». Башкирские конники разработали собственную, весьма эффективную тактику боя. Вот что писал о ней один из современников: «В сражении башкир передвигает колчан со спины на грудь, берет две стрелы в зубы, а другие две кладет на лук и пускает мгновенно одну за другой; при нападении крепко нагибается к лошади и с пронзительным криком смело кидается на врага и, пустив 4 стрелы, колет пикою». Другой автор подчеркивал, что башкиры «мастерски владеют пикой и метко стреляют из луков, – последним действуют с такой силой, что пущенная на недалеком расстоянии стрела, как, например, саженях 15-ти (около 30 метров – прим. авт.) пронзает насквозь не только человека, но даже лошадь».
Именно за мастерское владение луком башкир и прозвали «северными амурами», о чем прямо упоминает в своих мемуарах французский генерал Марбо: «Во время нашего пребывания на высотах у Пильница русские получили подкрепление, включавшее в себя очень много башкир, вооруженных одними луками и стрелами, за что наши солдаты прозвали их «северными амурами», – вспоминал генерал. «Настигнуть их было очень трудно, атаки этих варваров постоянно повторялись, и русские поддерживали их отрядами гусаров, чтобы воспользоваться тем беспорядком, который башкиры могли произвести в том или другом месте нашей линии. Варвары с громкими криками окружили наши эскадроны, пуская в них тучи стрел. Один из самых храбрых моих унтер-офицеров Меляэн, кавалер ордена Почетного легиона, был ранен стрелою навылет, которая, вошедши в грудь, вышла через спину. В моем полку было несколько раненых людей и лошадей, да и сам я был легко ранен в ногу этим необычным снарядом».

Р.Н. Рахимов в своей работе «Назад в будущее, или Тильзит в 1807 году: текстологический анализ одной публикации» пишет об одной очень интересной истории, связанной с военной службой башкир,
и в частности с эпохой наполеоновских войн. Как известно, первая встреча башкирской кавалерии с наполеоновской армией произошла в 1807 году, а Д. В. Давыдов, участник этих событий, описал их в воспоминании «Тильзит в 1807 году»:
На перестрелке взят был в плен французский подполковник, которого имя я забыл. К несчастию этого подполковника, природа одарила его носом чрезвычайного размера, а случайности войны пронзили этот нос стрелою насквозь, но не навылет; стрела остановилась ровно на половине длины своей. Подполковника сняли с лошади и посадили на землю, чтобы освободить его от этого беспокойного украшения. Много любопытных, между коими и несколько башкирцев, обступили страдальца. Но в то время как лекарь, взяв пилку, готовился пилить надвое стрелу возле самого пронзенного носа, так, чтобы вынуть ее справа и слева, что почти не причинило бы боли и еще менее ущерба этой громадной выпуклости, один из башкирцев узнает оружие, ему принадлежащее, и хватает лекаря за обе руки. «Нет, — говорит он, — нет, бачка, не дам резать стрелу мою; не обижай, бачка, не обижай! Это моя стрела; я сам ее выну…» — «Что ты врешь, — говорили мы ему, — ну, как ты вынешь ее?» — «Да, бачка! возьму за один конец, — продолжал он, — и вырву вон; стрела цела будет». — «А нос?» — спросили мы. — «А нос? — отвечал он, — черт возьми нос!..» Можно вообразить себе хохот наш. Между тем подполковник, не понимая русского языка, угадывал однако ж, о чем идет дело. Он умолял нас отогнать прочь башкирца, что мы и сделали. Долг платежом красен: тут в свою очередь французский нос восторжествовал над башкирскою стрелою.
Оленин А.Н. в своих археологических трудах описывает демонстрацию искусства стельбы из лука башкирским воином Кучербаем Аксулпановым (Акчур-Паем Кочулпановым) шведскому королю Густаву III. «Сей смелый всадник, рожденный в неизмеримых пустынях или степях великой Сибирской равнины, начал свои фиглярства тем, что перекинул стремена через седло коня своего, чтобы сделать их довольно короткими, дабы можно было стоять прямо на ногах, на скаку, во всю конскую прыть, не садясь в седло. После сего первого приема Акчур-Пай положил на землю старую шапку и пустил лошадь шагом до некоторого расстояния. Приехав на место, ему нужное, он вдруг поворачивает своего коня и, бросив поводья на его шею, проскакивает во весь дух мимо шапки на несколько десятков сажень. Тут, поворачиваясь назад на своем седле, все скакав во весь дух, он простреливает шапку насквозь. После сего действия и опять на всем скаку Акчур-Пай бросил вверх яйцо и разбил его при падении, пустив в него стрелу, быструю, как молния. Наконец, он вынул из своего тула старую стрелу и бросил ее на землю. Потом, подняв ее рукою, не слезая с лошади и все скакавши во всю прыть, он бросил ее вверх и на лету расколол, подобно яйцу, пустивши в нее новую, свежую стрелу».

Оленин А.Н.
российский государственный деятель, историк, археолог, художник.
© Газизов Р.Ф., автор-составитель лонгрида, 2019 г.