Библиотека нематериального культурного наследия Республики Башкортостан
Мы используем файлы cookie. Продолжив работу с сайтом, вы соглашаетесь с Политикой использования cookie и Пользовательским соглашением.
ОК
Мастерство имитации голосов животных и звуков природы
у башкир
Имитирование звуков ‒ один из редких жанров народного фольклора.

Человек издревле подражал звукам окружающего мира: раскатам грома, журчанию, плеску воды, шелесту листвы, вою ветра, крикам птиц и зверей. Согласно одной из теорий, даже человеческий язык возник в результате воспроизведения человеком звуков природы. Так, в некоторых языках названия животных, птиц появились в результате подражания их крикам.
Более того, именно звукоподражательные мотивы стали предпосылкой для развития и зарождения музыки у первобытных людей. Мысль о том, что музыка родилась из птичьего пения как особого языка, удивительным образом объединяет представления о музыкальном искусстве, сложившиеся в различных культурах.
Еще в древности человек установил, что звуковая природная среда сообщается с его природой ‒ психикой, эмоциональным миром, физиологией. В единении
с природой наши предки находили успокоение, силы, энергию. Люди начали подражать природе, издавая голосом, а затем с помощью несложных приспособлений звуки, соответствующие своему эмоциональному состоянию.
Кроме того, имитация голосов природы служила утилитарным целям.
Так, древние охотники научились использовать звукоподражание, чтобы приманивать к себе добычу.
Позже с помощью голоса скотоводы-кочевники управляли домашними животными.
А некоторые народы в своих шаманских обрядах, песнопениях и танцах намеренно имитировали естественные звуки природы, призывая духов и прося у них помощи.

Нужно отметить, что именно языческая вера и необходимость звукоподражательного сопровождения ритуалов и обрядов породила природный феномен горлового двухголосия ‒ пения с необычной артикуляцией в глотке или гортани, характерного для традиционной (особенно культовой) музыки народов Сибири, Монголии, Тибета, а также тюркских народов, в том числе башкир. Мастерски используя это умение (по башкирски ‒ узляу) наши предки воспроизводили звуки природы, животных, и даже некоторых музыкальных инструментов.
Кроме выполнения утилитарной и магической функций звукоподражание стало и неотъемлемой частью фольклора многих народов. Интонации звукоподражания люди стали использовать в песнях, сочетая их с каким-либо действием, с танцем, горловым пением, игрой на этнических (народных) инструментах. Более того, материалом для музыки становилась сама природа ‒ звуки, возникающие от колебания струны, столба воздуха (принцип духовых инструментов), мембраны – кожи, пузыря, дерева, металла. Так родились дудочки, рожки, трубы, ударные и струнные инструменты.

Звукоимитация использовалась и сохранилась до сих пор в фольклоре коренных народов Сибири, например, тувинцев, алтайцев, бурятов. По данным музыковеда-фольклориста Ю.И. Шейкина, в музыкальном фольклоре удэгейцев, например, существует особый вид вокального творчества «диганаини», что буквально означает «издавать звуки или петь, подражая голосу зверя или птицы». Сходный жанр обнаружен и у других тунгусо-маньчжурских народов: «дилган» у негидальцев, «дзилдан» у ороков, «дзилган» у маньчжуров.
По наблюдениям Ю.И. Шейкина, различаются «натуралистические» (иконические) и «символические» звукоподражания. Первые из них представляют точное подражание оригиналу (крик, вой, свист и т. п.), для воспроизведения некоторых из них существуют специальные инструменты.

«Символические» звукоподражания похожи на оригинал, но несколько отличаются от него, передавая лишь общее звуковое впечатление. Они могут воспроизводиться либо с обычной речевой интонацией, либо мелодически интонироваться и разрастаться в особые звукоподражательные напевы. «Символические» звукоподражания, в частности, использовались в играх, обрядах, в повествовательных фольклорных текстах.

На сегодняшний день имитация голосов и звуков у башкир сохранилась в меньшей степени, хотя, как и у других кочевых народов, подражание звукам природы в прошлые века у них было довольно развито.
Как башкиры имитировали голоса животных и природные звуки
Имитация звуков, особенно звуков природы, говорит о довольно богатом внутреннем мире человека, о том, что он живёт в гармонии с природой.

В прошлом быт и культура башкир были немыслимы без зачаточных видов мелодизированных интонаций – клича, аукания. Простые по музыкальному строю интонации сопровождали военные сражения, охоту на птиц и зверей, народные праздники и обряды.

Охота занимала большое место в хозяйственной жизни башкир. Охотник, не имея огнестрельного оружия, должен был уметь либо, оставаясь незамеченным, близко подползти к зверю или дичи, либо подманивать их к себе. Отсюда у наших предков в древности была выработана своеобразная охотничья практика ‒ подражание голосам животных, а также крикам и пересвистываниям птиц.
Этнограф, фольклорист С. Г. Рыбаков
Звукоподражание как разновидность национального творчества башкир отметил
в конце XIX в. этнограф, фольклорист С. Г. Рыбаков. Он писал, что «звукоподражательное искусство у башкир довольно развито и оно исконно существует у них». В одной из башкирских деревень он встретил мастера «петь по-птичьему»:

«…Во время моих разъездов по Орскому уезду в деревне Темясово Бурзянской волости мне сообщили, что в этой деревне живет баш­кир Мансурка, умеющий изображать, как поют различные птицы. По моему желанию башкира этого отыскали и привели в дом, где я остано­вился. Я увидел башкира странного вида, застенчиво улыбающегося и косящего глазами. На мою просьбу изобразить, как поют птицы, он широко улыб­нулся
и законфузился было, и стал показывать свое искусство.

Начал он с изображения лебедя. Вытянув свою физиономию, закрыв рот
и нос, стал издавать в высшей степени странные, своеобразные звуки полузакрытого харак­тера… эти звуки действительно были похожи
на что-то птичье, но вместе с тем ясно слышалась мелодия. Это лебединое курлыкание слушалось прямо с удовольствием, так это было не обычно, искусно и вместе с тем приятно.

Затем Мансурка, сильно улыбаясь под впечатлением общих одобрений, изобразил, как воркуют голуби. Буквы башкир произносил несколько глухо. Далее артист показывал, как свистит и трещит одна полевая птица, кажется, стрепет, и все это было очень своеобразно и правдоподобно.

В других местах я слышал инструментальные мелодии, испол­няемые на курае, имеющие целью подражание кукушке. Так, в деревне Ташбулатово Верхнеуральского уезда дудочник (курайсы) Магафур Каракеев играл мне так называемый «Какук», ‒ приводится в книге «Музыка и песни уральских мусульман с очерком их быта».
В Кананикольской волости Орского уезда этнограф записал с игры крещеного башкира Ивана Лукманова мелодию под названием «Сынрау-торна», «подражащую пению каких-то особенных журавлей белого цвета. Звукоподражательности в ней меньше; зато она останавливает внимание силою мелодического оборота», сообщает этнограф.
Ильшат Биктимиров, фрагмент картины «Тылсымлы агач»
Здесь нужно отметить, что в древних инструментальных мелодиях башкир, таких как «Сынрау торна», «Кукушка», «Аҡ яурыңлы сал бөркөт» («Белоплечий седой беркут»), действительно, большую роль играет звукоподражательность: имитируются клёкот журавлей, голос кукушки, отчаянный крик беркута, ищущего, согласно легенде, своих птенцов. Как пишет известный музыковед
Г. С. Галина, «для этого используется редкий прием – акцентируется VII вводная ступень в мажоре».

По ее словам, очевидно, что эти наигрыши возникли на основе тотемистических воззрений народа. Башкиры верили в родство между группами людей (обычно родами) и некоторыми животными. Все это находило отражение в творчестве, фольклоре наших предков.
Ильшат Биктимиров, фрагмент картины «Седой Урал»
Так, в ритуальной музыке башкир во времена язычества присутствовали попевки с элементами звукоподражания голосам птиц. Они могли служить мотивами заклинания, тотемного поклонения. По прошествии времени ритуальные попевки лишились магической функции и изменилось их назначение.

Позднее во время обрядов, отражающих культуру животных и птиц, наши предки устраивали заклички – небольшие сигнальные попевки
с элементами имитации голосов птиц, исполняемые одноголосно отдельными участниками обряда или в унисон хором, пишет в своей книге «Башкирская этномузыкология» музыковед
Н. В. Ахметжанова: «Основу возгласов кличей составляют трихордовые, секундовые мотивные построения. Тексты их импровизировались сходу, напевы не были постоянны». Например, были такие заклички: «Выходи, солнце!» («Ҡояш, сыҡ!»), «Выкрики в лесу» («Урманда ҡысҡырыу»), «Выкрики журавлей» («Торналар ҡысҡырыу»). Обряды «Праздник грачей», «Воронья каша» сопровождались звукоподражанием, исполнением плясок, имитирующих повадки птиц, под аккомпанемент кубыза. Также это инструментальные пляски «Тетерев» («Кор»), «Глухариная игра» («Һуйыр уйыны»), «Кукушка» («Кәкүк), «Голубь» («Күгəрсен»). Типовые интонации звукоподражания в мелодиях реализуются при помощи ритма, тембра (регистра) определенных интервальных соотношений, подчеркивает Н. В. Ахметжанова.

Также у башкир встречались словесные приговоры детям с передразниванием птичьих голосов.

Публицист, прозаик П. И. Добротворский в книге «В глуши Башкирии» (1901),
в рассказе «Соловей» повествовал о трагической жизни башкира по имени Ахмет, который прокармливался за счет умения имитировать звуки природы.
Мастера и виртуозы звукоподражания
в Башкортостане
Подражать голосам животных, птиц, изображать те или иные звуки природы могли многие. Но исполняли это мастерски лишь единицы. Как правило, в Башкортостане этим искусством владели сэсэны ‒ народные сказители, традиционно исполняющие сказания и импровизации в форме песенного речитатива под аккомпанемент инструментов, как правило, думбыры. Они обладали мастерством исполнения кубаиров, песен, сказок, эпосов, искусно владели поэтическим языком, импровизацией.
Ученый-путешественник, этнограф И. И. Лепехин
Так, в путевых записях по результатам экспедиции по Башкирии в 1770 году ученый-путешественник И. И. Лепехин рассказал, как безымянный башкирский сэсэн исполняет кубаир:

«Старик лет в 60 …запел песню, называемую «Карай юрга». Песня cия у них за самую веселую почитается. Старик, припевая сию пеcню, <…> ударил и в три ноги: и тогда открылся Башкирский бал. В пляске своей башкирцы много кобенятся, и стараются так же телодвижением выражать слова, в песни содержащаяся. По окончании бала завели они другое, что можно назвать передразниванием. Они голосом своим подражали крику как зверей, так и разных птиц, и так удачливо, что с трудностью распознать можно было крик настоящей птицы от башкирскаго…»

Были и отдельные виртуозы, имитирующие голоса птиц, животных и передающие шумовые эффекты (вой ветра, течение реки, журчание воды, цокот копыт, эхо в горах, свист ветра, завывание метели). Использовались при этом различные простейшие приспособления ‒ свистульки из дерева и глины (балсыҡ, ағас һыҙғыртҡыстары), приспособления в виде листа или деревяшки (ағас һәм улән япраҡтары), гребенчатую гармонику, косу и другое.
Башкир с кураем
Также в воспроизводстве звуков активно применялись курай, кубыз. К слову, курай первоначально использовался древними скотоводами для извлечения различных звуков, преимущественно похожих на крики птиц, в качестве сигналов, в последующем преобразовавшихся в мелодию. Сама структура курая и способ звукоизвлечения из него позволяют создавать орнитоморфные звукоподражания.
Помимо них, важную роль в звукподражательстве играл родившийся под влиянием обрядово-магического прошлого башкир естественный музыкальный инструмент – узляу – «пение горлом», когда необычная техника пения сочеталась с артикуляцией в глотке или гортани. Это искусство было распространено и у других тюркских и монгольских народов.

Более того, звукоподражательные и имитационные мотивы исполнялись горловым пением в сопровождении игры на башкирских народных инструментах – курае, кубызе, думбыре. Даже закрепилось название «тамаҡ ҡурай» (дословно – «горло-курай»). И именно при таком комбинированном исполнении узляу и музыкальной игры голоса животных
и пение птиц получались более натуралистичными, естественными, отмечает заслуженный работник культуры Республики Башкортостан, режиссёр-постановщик, кураист Раис Низаметдинов.
«При использовании кубыза во время горлового пения обертоновые звуки усиливаются, слышимость становится более ясной и четкой», ‒ писал в своей книге «Школа башкирского горлового пения» виртуоз-кубызист Роберт Загретдинов. Автор делает вывод, что связь горлового пения и кубыза прямая, так как игра на этом смычковом инструменте тесно связана с голосовым, артикуляционным аппаратом человека.

Загретдинов также приводит в пособии приемы имитации при узляу голосов животных. Перечислим некоторые из них:

К примеру, во время горлового пения, подражая лаю собаки, следует произносить слоги «вау-вау», «у-у», а крик осла можно фонировать открытым ртом на слоги «а-ңа», «и-ңа». Ржание лошади исполняется на слоги «айя», «һа-һа-һа», при этом за счет вибрации участвуют голосовые складки и голосовые связки.

Таким образом, используя мастерство имитации звуков, башкиры могли изобразить шум леса, скрип дерева, гул, завывание ветра, клич журавля, вой волка или медведя, рев быка, голоса домашних животных, крик кукушки, пение других птиц, стрекот насекомых и другие звуки.
В советские времена были известны такие исполнители узляу старшего поколения, как Мансур Саламатов из Хайбуллинского района, Хидият Сагадатов из Абзелиловского района. Примечательно творчество женщины ‒ мастера горлового пения Бибизады Сулеймановой из д. Кузашман Белорецкого района. Продолжателями традиций этого вида искусства являются Зайнагабдин Каракаев из д. Давлетово Абзелиловского района, Мухаммет Узянбаев
из д. Шигаево Белорецкого района, Мансур Узянбаев из Хайбуллинского района.
Большую роль в развитие и пропаганду этого мастерства внес ставший всемирно известным исполнитель игры на кубызе (варгане) Роберт Загретдинов (1932‒2016). Он виртуозно исполнял музыкальные импровизации звуко-изобразительного характера, имитирующие голоса природы, а также воссоздавал звуковой фон урбанистической цивилизации.
Роберт Загретдинов демонстрирует искусство звукоподражания
Вакиль Гатиатуллин, «Утро в деревне»
Необходимо отметить творчество талантливого самородка из деревни Кучуково Учалинского района Вакиля Гатиатуллина (1932‒2005). От отца он научился имитировать окружающие звуки, а впоследствии завоевывал славу всесоюзного масштаба. Выступал в составе народного ансамбля танца «Ляйсан» Байрамгуловского совхоза на концертных площадках в Германии, Португалии, Польше, Франции.

Известен его художественный номер «Утро в деревне», в котором имитатор изображал, как просыпалась башкирская деревня, с карканьем вороны, кряканьем уточки, мычанием молодого теленка, кудахтаньем кур, блеянием козла и т. д. Кроме того, он изображал и другие окружающие звуки, особенно хорошо у него получались шумы сепаратора и трактора.

По словам Раиса Низаметдинова, мастер в своем исполнении использовал звуки горла, язык, палец с длинным ногтем, которым он зажимал горло.
Среди наших современников-музыкантов, обладающих таким редким мастерством подражания звукам птиц и животных, можно отметить кураистов, кубызистов Азата Аиткулова, Рамиля Гайзуллина, Миндигафура Зайнетдинова, Ильгама Байбулдина, Роберта Юлдашева, Раиса Низаметдинова.
Национальный оркестр народных инструментов Республики Башкортостан под руководством Рамиля Гайзуллина
Миндигафур Зайнетдинов, «Звуки мира».
Традиции имитации находят отражение и в творчестве современных этно-групп: «Курайсы», «Аргымак». Активно применяет в своем творчестве древние башкирские техники исполнительства мультиинструменталист Зайнетдин.
Раис Низаметдинов
Заслуженный работник культуры Республики Башкортостан, танцор, балетмейстер, режиссёр-постановщик, кураист
«Для наших предков подражать звукам окружающего мира было обычным явлением, нормой, это не было чем-то сверхъестественным. Башкиры издревле были в единстве с природой: ходили на охоту, приманивали животных ‒ добывать пропитание было непросто. Жили на летовках по полгода, имитация была и необходимостью, и способом самовыражения, творчества, и постепенно стала неотъемлемой частью национальной башкирской музыкальной культуры. Даже мы в нашем детстве пытались подражать звукам и изображать пение птиц, учились свисту разных видов, и даже соревновались, кто как умел, кто с двух пальцев, кто трубочкой, кто через зубы.

Другое дело облачать это в музыкальную форму, подавать как произведение – таких мастеров, к сожалению, практически нет. Изобразить можно все, что угодно: завывание ветра ‒ это может быть
и легкий ветерок, может быть и шторм – зависит от того, как ты дышишь, выдуваешь. Вой волка хорошо выходит ‒ играешь на кубызе и на него накладываешь звуки горлом. И так изображаешь голоса других
животных ‒ совы, медведя, дятла, кошки, кукушки, жаворонка, соловья, вороны, шум воды, ручья, топот лошади. Считаю, это мастерство нужно обязательно сохранять, для этого необходимо его пропагандировать, начать проявлять интерес к этому. Если бы был толчок и стимул, то интерес бы появился.

Вот было время, когда интереса и к кураю-то не было, говорили, что это архаика, на всю республику было всего 3‒4 кураиста. Начали проводить конкурсы, искать исполнителей, и процесс пошел. Сейчас есть и зритель, а сколько кураистов, и как востребован это инструмент! Также и с кубызом ‒ были считанные мастера, но с проведением конкурсов их стало в разы больше. Надо попробовать в рамках конкурса кубызистов, например, ввести новую номинацию «импровизация звуков», и, мне кажется, таланты найдутся. Тут, конечно, многое зависит и от исполнителей, от их умений, надо научиться оформлять все это красиво, современно, как это делает Зайнетдин, например».
Раис Низаметдинов
На сегодняшний день мастером, умеющим искусно имитировать звуки, считается певец, музыкант, самородок из Учалинского района Набип Ханов, более известный как Раджа Учалинский. Он самостоятельно овладел этим искусством и может изобразить более 40 звуков природы, в их числе голоса диких и домашних животных, птиц, шум леса, звуковая палитра сельской жизни. Более того, он обучает этому всех желающих, создав свою оригинальную методику, проводит мастер-классы.

Он признается, что хотел бы создать коллектив имитаторов и воссоздавать птичьи трели-поединки, звуки леса или духовых, струнных и этнических инструментов. Музыкант считает, что, занимаясь изучением и подражанием звукам природы, люди становятся гармоничными, лучше понимают её законы. Более того, звуковые вибрации производят микромассаж внутренних органов, исцеляюще воздействуя на них.
Артур Гайсаров
доцент кафедры традиционного музыкального исполнительства и этномузыкологии
Уфимского института искусств, заслуженный работник культуры РБ
«Мастерство подражания звукам природы – это история наших предков, говорящая нам об их прошлом, об их языческих верованиях, временах, связанных с шаманизмом, тенгрианством. В принципе, во многих древних башкирских песнях, мелодиях, посвященных птицам, животным, представлена некая имитация криков, издаваемых ими. Например, на курае исполнялось много мелодий, где есть интонационные подражания звукам журавля, беркута ‒ «Сыңрау торна», «Аҡ яурыңлы сал бөркөт». Много мелодий про коня, в них тоже есть ритмическая имитация галопа ‒ «Ҡара юрға», к примеру. В ранг искусства мастерство имитации звуков перешло где-то в 20 веке.

Если говорить о технике, здесь важную роль играл, конечно, узляу. Например, низким узляу имитировали голоса волка, медведя, а уже свистом ‒ голоса птиц. Игрой на кубызе можно очень реалистично показать цокот копыт, чем сейчас часто пользуются современные кубызисты. Мастером имитации, конечно, считается Роберт Загретдинов. Помимо подражания птицам и животным, он изображал урбанистические образы, передавал звук летящего самолета, например. Есть сейчас современные исполнители, которые рисуют образ природы имитационными способностями. И, можно сказать, что в современных реалиях это уже как терапия.

Для успокоения, обретения равновесия городскому жителю важно слышать эти звуки, представлять природу, животных, птиц. Это искусство, считаю, необходимо развивать, это такое же народное творчество, как владение национальными инструментами. В нашем Уфимском институте искусств курс «Имитация» дается дополнительно к урокам по специальности. Но считаю, можно уже проводить и конкурсы – мастера найдутся».
Артур Гайсаров, «Природа»
Артист Ильнур Хайруллин регулярно представляет Башкортостан на крупных международных конкурсах: в Казахстане, Кыргызстане, Азербайджане, Болгарии, Южной Корее, Турции, Австрии. Музыкант демонстрирует великолепную игру на курае, дудуке и кубызе, а также технику горлового пения – узляу. Отдельно можно остановиться на его авторской композиции «Охота на волков». При помощи инструментов ‒ курая и кубыза, а также собственного голоса Ильнур создает целую музыкальную картину – моно-спектакль с неожиданным финалом. Артист изображает вой волка, цокот скачущей лошади, топот копыт.
Выступает Ильнур Хайруллин
Подражание звукам природы на протяжении многих веков было для наших предков отражением звуковой картины мира, их мироощущением, способом слиться с природой. Сегодня это неотъемлемая часть национальной башкирской музыкальной культуры, которую нужно сохранять и развивать.
Литература:

1. Рыбаков С. Г. Музыка и песни уральских мусульман с очерком их быта. СПб., 1897.
2. Лепехин И. И. Дневные записки путешествия доктора и Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства, в 1768 и 1769 году. СПб., 1771.
3. Фольклор и мифология Востока в сравнительно-типологическом освещении / Отв. ред. Н.Р. Лидова, Н. И. Никулин. М., 1999
4. Галина Г.С. Башкирская народная музыка. Уфа, 2008.
5. Шейкин Ю.И. Допесенное и песенное в фольклоре удэ // Народная песня. Проблемы изучения. Л., 1983.
6. Баязитова Г. Р. Узляу как феномен музыкально-исполнительского искусства башкир: дипломная работа / Уфимский государственный институт искусств. Уфа, 1995.

Фото:

картины Ильшата Биктимирова «Доспехи батыра», «Тылсымлы агач», «Седой урал»,«Башкирские напевы», картина Абдуллы Абдулатипова «Авалия, молитва», Олег Яровиков, https://zen.yandex.ru/etosibir, из интернета

Видео:

ВГТРК «Башкортостан»
© Акулова-Сулейманова Г. З., автор-составитель, 2021